E-BOOKS

Even in the best, most friendly and simplest relations of life, praise and commendation are essential, just as grease is necessary to wheels that they may run smoothly.
→В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.

"My part is played out," said Prince Andrew.
→– Я человек конченный, – сказал князь Андрей.

"What's the use of talking about me? Let us talk about you," he added after a silence, smiling at his reassuring thoughts.
→– Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.

That smile was immediately reflected on Pierre's face.
→Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.

"But what is there to say about me?" said Pierre, his face relaxing into a careless, merry smile.
→– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку.

"What am I? An illegitimate son!"
→– Что я такое? Я незаконный сын!

He suddenly blushed crimson,
→– И он вдруг багрово покраснел.

and it was plain that he had made a great effort to say this.
→Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это.

"Without a name and without means . . . And it really . , ."
→– Без имени, без состояния… И что ж, право…

But he did not say what "it really" was. "For the present I am free and am all right. Only I haven't the least idea what I am to do;
→– Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать.

I wanted to consult you seriously." Prince Andrew looked kindly at him, yet his glance friendly and affectionate as it was expressed a sense of his own superiority. "I am fond of you, especially as you are the one live man among our whole set.
→Я хотел серьезно посоветоваться с вами. Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё-таки выражалось сознание своего превосходства.

"I am fond of you, especially as you are the one live man among our whole set. Yes, you're all right! Choose what you will; it's all the same.
→– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно.

You'll be all right anywhere. But look here: give up visiting those Kurdgins and leading that sort of life.
→Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь.

It suits you so badly all this debauchery, dissipation, and the rest of it!"
→Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…

"What would you have, my dear fellow?" answered Pierre, shrugging his shoulders. "Women, my dear fellow; women!"
→-– Что вы хотите, дорогой мой, – сказал Пьер, пожимая плечами, – женщины!, женщины, дорогой мой,

"I don't understand it," replied Prince Andrew. "Women who are comme il faut, that's a different matter; but the Kuragins' set of women, 'women and wine,' I don't understand!"
→– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Порядочные женщины, это другое дело; но les femmes Курагина, женщины Курагина, женщины и вино, не понимаю!

Pierre was staying at Prince Vasili Kurdgin's and sharing the dissipated life of his son Anatole, the son whom they were planning to reform by marrying him to Prince Andrew's sister.
→Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.

"Do you know?" said Pierre, as if suddenly struck by a happy thought, "seriously, I have long been thinking of it.
→– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал.

... Leading such a life I can't decide or think properly about anything.
→С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать.

One's head aches, and one spends all one's money.
→Голова болит, денег нет.


→He asked me for tonight, but 1 won't go." Нынче он меня звал, я не поеду.

"You give me your word of honor not to go?" "On my honor!"
→– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить? – Честное слово!

It was past one o'clock when Pierre left his friend. It was a cloudless, northern, summer night. Pierre took an open cab intending to drive straight home.
→Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой.

But the nearer he drew to the house the more he felt the impossibility of going to sleep on such a night. It was light enough to see a long way in the deserted street and it seemed more like morning or evening than night.
→Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам.

On the way Pierre remembered that Anatole Kuragin was expecting the usual set for cards that evening, after which there was generally a drinking bout, finishing with visits of a kind Pierre was very fond of.
→Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.

"I should like to go to Kuragin's," thought he. But he immediately recalled his promise to Prince Andrew not to go there.
→«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он. Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина.

Then, as happens to people of weak character, he desired so passionately once more to enjoy that dissipation he was so accustomed to that he decided to go.
→Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать.

The thought immediately occurred to him that his promise to Prince Andrew was of no account, because before he gave it he had already promised Prince Anatole to come to his gathering;
→И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него;

"besides," thought he, "all such 'words of honor' are conventional things with no definite meaning, especially if one considers that by tomorrow one may be dead, or something so extraordinary may happen to one that honor and dishonor will be all the same.
→наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что-нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного.

Pierre often indulged in reflections of this sort, nullifying all his decisions and intentions. He went to Kurdgin's. Reaching the large house near the Horse Guards' barracks, in which Anatole lived, Pierre entered the lighted porch, ascended the stairs, and went in at the open door.
→Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину. Подъехав к крыльцу большого дома у конно-гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь.

There was no one in the anteroom; empty bottles, cloaks, and overshoes were lying about; there was a smell of alcohol, and sounds of voices and shouting in the distance.
→В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.

Cards and supper were over, but the visitors had not yet dispersed. Pierre threw off his cloak and entered the first room, in which were the remains of supper. A footman, thinking no one saw him, was drinking on the sly what was left in the glasses.
→Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы.

From the third room came sounds of laughter, the shouting of familiar voices, the growling of a bear, and general commotion. Some eight or nine young men were crowding anxiously round an open window.
→Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя. Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна.

Three others were romping with a young bear, one pulling him by the chain and trying to set him at the others. "I bet a hundred on Stevens!" shouted one.
→Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого. – Держу за Стивенса сто! – кричал один.

"Mind, no holding on I" cried another. "I bet on Dolochova" cried a third. "Kuragin, you part our hands." "There, leave Bruin alone; here's a bet on."
→ – Смотри не поддерживать! – кричал другой. – Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин. – Ну, бросьте Мишку, тут пари.

"At one draught, or he loses!" shouted a fourth. "Jacob, bring a bottle!" shouted the host, a tall, handsome fellow who stood in the midst of the group, without a coat, and with his fine linen shirt unfastened in front.
→– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый. – Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди.

"Wait a bit, you fellows. . . . Here is Petruška! Good man!" cried he, addressing Pierre. Another voice, from a man of medium height with clear blue eyes, particularly striking among all these drunken voices by its sober ring, cried from the window:
→– Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру. Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна:

"Comehere; part the bets!" This was Dolochov, an officer of the Semenov regiment, a notorious gambler and duelist, who was living with Anatole.
→«Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем.

Pierre smiled, looking about him merrily. "I don't understand. What's it all about?" "Wait a bit, he is not drunk yet! A bottle here," said Anatole, and taking a glass from the table he went up to Pierre.
→Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя. – Ничего не понимаю. В чем дело? – Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.

"First of all you must drink!" Pierre drank one glass after another, looking from under his brows at the tipsy guests who were again crowding round the window, and listening to their chatter.
→– Прежде всего пей. Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору.

Anatole kept on refilling Pierre's glass while explaining that Dolokhov was betting with Stevens, an English naval officer, that he would drink a bottle of rum sitting on the outer ledge of the third floor window with his legs hanging out.
→Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.

"Go on, you must drink it all," said Anatole, giving Pierre the last glass, "or I won't let you go!" "No, I won't," said Pierre, pushing Anatole aside, and he went up to the window. Do1ochov was holding the Englishman's hand and clearly and distinctly repeating the terms of the bet, addressing himself particularly to Anatole and Pierre.
→ – Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу! – Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну. Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.

Dolokhov was of medium height, with curly hair and light-blue eyes. He was about twenty-five. Like all infantry officers he wore no mustache, so that his mouth, the most striking feature of his face, was clearly seen.
→Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден.

Линии этого рта были замечательно-тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что-то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны;
→The lines of that mouth were remarkably finely curved. The middle of the upper lip formed a sharp wedge and closed firmly on the firm lower one, and something like two distinct smiles played continually round the two corners of the mouth;

this, together with the resolute, insolent intelligence of his eyes, produced an effect which made it impossible not to notice his face.
→и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица.

Dolokhov was a man of small means and no connections. Yet, though Anatole spent tens of thousands of rubles, Dolokhov lived with him and had placed himself on such a footing that all who knew them, including Anatole himself, respected him more than they did Anatole.
→Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля.

Dolokhov could play all games and nearly always won. However much he drank, he never lost his clearheadedness. Both Kurdgin and Dolokhov were at that time notorious among the rakes and scapegraces of Petersburg.
→Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.

The bottle of rum was brought. The window frame which prevented anyone from sitting on the outer sill was being forced out by two footmen, who were evidently flurried and intimidated by the directions and shouts of the gentlemen around.
→Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.

Anatole with his swaggering air strode up to the window. He wanted to smash something. Pushing away the footmen he tugged at the frame, but could not move it.
→Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что-нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась.

He smashed a pane. "You have a try, Hercules' said he, Burning to Pierre. Pierre seized the crossbeam, tugged, and wrenched the oak frame out with a crash.
→Он разбил стекло. – Ну-ка ты, силач, – обратился он к Пьеру. Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.

"Take it right out, or they'll think I'm holding on," said Dolokhov. "Is the Englishman bragging? . . . Eh? Is it all right?" said Anatole.
→– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов. – Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.

"First-rate," said Pierre, looking at Dolokhov, who with a bottle of rum in his hand was approaching the window, from which the light of the sky, the dawn merging with the afterglow of sunset, was visible.
→– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.

-Dolokhov, the bottle of rum still in his hand, jumped onto the window sill. "Listen!" cried he, standing there and addressing those in the room. All were silent.
→Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!» крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.

"I bet fifty imperials" he spoke French that the Englishman might understand him, but he did not speak it very well "I bet fifty imperials ... or do you wish to make it a hundred?" added he, addressing the Englishman.
→– Я держу пари (он говорил по-французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину. – Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.

"No, fifty," replied the latter. "All right. Fifty imperials... that I will drink a whole bottle of rum without taking it from my mouth, sitting outside the window on this spot" (he stooped and pointed to the sloping ledge outside the window) "and without holding on to anything. Is that right?"
→– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…

"Quite right," said the Englishman. Anatole turned to the Englishman and taking him by one of the buttons of his coat and looking down at him the Englishman was short began repeating the terms of the wager to him in English.
→– Очень хорошо, – сказал англичанин. Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по-английски повторять ему условия пари.

"Wait!" cried Dolokhov, hammering with the bottle on the window sill to attract attention. "Wait a bit, Kuragin. Listen! If anyone else does the same, I will pay him a hundred imperials.
→– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов.

Do you understand?" The Englishman nodded, but gave no indication whether he intended to accept this challenge or not. Anatole did not release him, and though he kept nodding to show that he understood, Anatole went on translating Dolochov's words into English.
→Понимаете? Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по-английски.

A thin young lad, an hussar of the Life Guards, who had been losing that evening, climbed on the window sill, leaned over, and looked down.
→Молодой худощавый мальчик, лейб-гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.

Oh! Oh! Oh!" he muttered, looking down from the window at the stones of the pavement. "Shut up!" cried Dolochov, pushing him away from the window. The lad jumped awkwardly back into the room, tripping over his spurs.
→– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара. – Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.

Placing the bottle on the window sill where he could reach it easily, Dolochov climbed carefully and slowly through the window and lowered his legs. Pressing against both sides of the window, he adjusted himself on his seat, lowered his hands, moved a little to the right and then to the left, and took up the bottle.
→Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку.

Anatole brought two candles and placed them on the window sill, though it was already quite light. Dolochov's back in his white shirt, and his curly head, were lit up from both sides.
→Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон.

Everyone crowded to the window, the Englishman in front. Pierre stood smiling but silent. One man, older than the others present, suddenly pushed forward with a scared and angry look and wanted to seize hold of Dolokhov's shirt.
→Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.

"I say, this is folly! He'll be killed," said this more sensible man. Anatole stopped him. "Don't touch him! You'll startle him and then he'll be killed. Eh? ... What then? . . . Eh?" Dolochov turned round and, again holding on with both hands, arranged himself on his scat.
→– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек. Анатоль остановил его: – Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?… Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.

"If anyone comes meddling again," said he, emitting the words separately through his thin compressed lips, "I will throw him down there. Now then!" Saying this he again turned round, dropped his hands, took the bottle and lifted it to his lips, threw back his head, and raised his free hand to balance himself.
→– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!… Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса.

Einer von den Lakaien, der gerade begonnen hatte, das zerbrochene Glas der Fensterscheiben aufzusammeln, blieb in seiner gebückten Haltung stehen und verwandte kein Auge vom Fenster und von Dolochow. Anatol stand mit stieren Augen aufrecht da.
→Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза.

Der Engländer streckte die Lippen vor und sah zur Seite. Der Herr, der Dolochow hatte zurückhalten wollen, rannte in eine Ecke des Zimmers und legte sich, mit dem Gesicht zur Wand gekehrt, aufs Sofa.
→Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене.

Pierre hatte sich die Hand vor die Augen gehalten, und ein leises, verlorenes Lächeln blieb auf seinem Gesicht zurück, wenn es auch jetzt Angst und Schrecken ausdrückte. Alle schwiegen. Pierre nahm die Hand von den Augen;
→Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки:

Dolochow saß noch immer in derselben Haltung da; nur den Kopf hatte er zurückgelehnt, so daß die krausen Haare seines Hinterkopfs den Hemdkragen berührten. Die Hand mit der Flasche hob sich zitternd und mit Anstrengung immer höher und höher.
→Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие.

Augenscheinlich leerte sich die Flasche langsam und hob sich dadurch höher, so daß sie Dolochows Kopf immer weiter zurückbog. Warum dauert das so lange? dachte Pierre.
→Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер.

Es kam ihm vor, als ob schon eine halbe Stunde vergangen wäre. Plötzlich machte Dolochow eine Bewegung nach rückwärts und seine Hand zitterte nervös. Dieses Zittern genügte, um den ganzen Körper, der auf dem abschüssigen Vorsprung saß, aus seiner Lage zu bringen.
→Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе.

Er schwankte etwas, und seine Hand und sein Kopf zitterten vor Anstrengung.
→Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его.

Der eine Arm hob sich bereits, um sich am Fensterkopf festzuhalten, senkte sich dann aber wieder herab. Pierre schloß wieder die Augen und nahm sich vor, sie nicht mehr aufzumachen.
→Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их.

Plötzlich fühlte er, daß alles um ihn herum in Bewegung kam. Er sah auf: Dolochow stand auf dem Fensterkopf; sein Gesicht war blaß und fröhlich.
→Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.

»Leer!« Er warf die Flasche dem Engländer zu, der sie geschickt auffing, und sprang vom Fenster herab. Er roch stark nach Rum. »Ausgezeichnet, ein Mordskerl; das ist eine Wette gewesen! Potztausend noch mal!« schrie es von allen Seiten.
→– Пуста! Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом. – Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.

Der Engländer zog seine Börse hervor und zählte das Geld ab. Dolochow kniff die Augen zusammen und schwieg. Da sprang Pierre auf das Fenster zu. »Meine Herren! Wer will mit mir wetten? Ich mache es nach!« rief er plötzlich.
→Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно. Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он.

»Wir brauchen auch gar nicht zu wetten, ich mache es so. Laß eine Flasche holen, ich mache es, laß eine holen!« »Na, mach es nur!« sagte Dolochow lächelnd. »Was ist los? Bist du verrückt geworden? Wer wird denn das zulassen?
→ – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать. – Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь. – Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит?

Du wirst ja schon auf der Leiter schwindelig«, sprach man von allen Seiten auf ihn ein. »Ich trinke sie aus, gib eine Flasche Rum her!« schrie Pierre, indem er mit der entschlossenen Geste eines Betrunkenen auf den Tisch schlug, und kletterte auf das Fenster.
→У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон. – Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.

Man packte ihn am Arm, aber er war so stark, daß er jeden, der sich ihm näherte, zurückstieß. »Nein, so kann man ihn nicht davon abbringen«, sagte Anatol.
→Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему. – Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль,

»Paßt auf, ich werde ihm was vorreden. Hör zu, ich werde mit dir wetten, aber morgen, denn jetzt wollen wir alle zu … fahren!« »Ach ja«, schrie Pierre, »ach ja, und den Mischka nehmen wir auch mit!«
→– постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к
. – Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…

Er packte den Bären, umarmte ihn, hob ihn hoch und tanzte mit ihm im Zimmer herum.
→И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.