E-BOOKS

      -XXI-

Tu se objevila liška.
→Вот тут-то и появился Лис.

„Dobrý den,“ řekla.
→– Здравствуй, – сказал он.

„Dobrý den“, zdvořile odpověděl malý princ. Obrátil se, ale nic neviděl.
→– Здравствуй, – вежливо ответил Маленький принц и оглянулся, но никого не увидел.

„Jsem tady, pod jabloní...,“ řekl ten hlas.
„Kdo jsi?“ zeptal se malý princ. „Jsi moc hezká...“
„Jsem liška,“ řekla liška.
→– Я здесь, – послышался голос. – Под яблоней…
– Кто ты? – спросил Маленький принц. – Какой ты красивый!
– Я – Лис, – сказал Лис.

„Pojď si se mnou hrát,“ navrhl jí malý princ.
→– Поиграй со мной, – попросил Маленький принц.

 „Jsem tak smutný...“
→ – Мне так грустно…

„Nemohu si s tebou hrát,“ namítla liška. Nejsem ochočena.
→– Не могу я с тобой играть, – сказал Лис. – Я не приручен.

„Ó promiň,“ řekl malý princ.
→– Ах, извини, – сказал Маленький принц.

Chvíli přemýšlel a pak dodal:
→Но, подумав, спросил:

„Co to znamená ochočit?“
→– А как это – приручить?

„Ty nejsi zdejší,“ řekla liška, „co tu hledáš?“
„Hledám lidi,“ odvětil malý princ. 
→– Ты не здешний, – заметил Лис. – Что ты здесь ищешь?
– Людей ищу, – сказал Маленький принц.

„Co to znamená ochočit?“
→– А как это – приручить?

„Lidé,“ řekla liška, „mají pušky a loví zvířata. To je hrozně nepříjemné. Pěstují také slepice.
→– У людей есть ружья, и они ходят на охоту. Это очень неудобно! И еще они разводят кур.

Je to jejich jediný zájem. Hledáš slepice?“
„Ne,“ řekl malý princ. „Hledám přátele. 
→Только этим они и хороши. Ты ищешь кур?
– Нет, – сказал Маленький принц. – Я ищу друзей. 

Co to znamená ochočit?“
„Je to něco, na co se moc zapomíná,“ odpověděla liška.
→А как это – приручить?
– Это давно забытое понятие, – объяснил Лис.

„Znamená to vytvořit pouta...“
„Vytvořit pouta?“
„Ovšem,“ řekla liška. 
→ – Оно означает: создать узы.
– Узы?
– Вот именно, – сказал Лис.

„Ty jsi pro mne jen malým chlapcem podobným statisícům 
malých chlapců. 
→ – Ты для меня пока всего лишь маленький мальчик, точно 
такой же, как сто тысяч других мальчиков. 

Nepotřebuji tě a ty mě také nepotřebuješ. 
→ И ты мне не нужен. И я тебе тоже не нужен.

Jsem pro tebe jen liškou podobnou statisícům lišek. 
→Я для тебя всего только лисица, точно такая же, как сто тысяч других лисиц. 

Ale když si mě ochočíš, budeme potřebovat jeden druhého. 
→→Но если ты меня приручишь, мы станем нужны друг 
другу.

Budeš pro mne jediným na světě a já zase pro tebe jedinou 
na světě...“
→ Ты будешь для меня единственным в целом свете. И я 
буду для тебя один в целом свете…

„Začínám chápat,“ řekl malý princ. „Znám jednu květinu ... myslím, že si mě ochočila...“
„To je možné,“ dodala liška. 
→– Я начинаю понимать, – сказал Маленький принц. – Была одна роза… наверно, она меня приручила…
– Очень возможно, – согласился Лис. 

„Na Zemi je vidět všelicos...“
„Ó, to není na Zemi,“ řekl malý princ.
→ – На Земле чего только не бывает.
– Это было не на Земле, – сказал Маленький принц.

Zdálo se, že to probudilo v lišce velkou zvědavost:
„Na jiné planetě?“
„Ano.“
→Лис очень удивился:
– На другой планете?
– Да.

„Jsou na té planetě lovci?“
„Nejsou.“
→– А на той планете есть охотники?
– Нет.

„Ach, to je zajímavé! A slepice?“
„Také ne.“
→– Как интересно! А куры есть?
– Нет.

„Nic není dokonalé,“ povzdychla si liška.
Ale vrátila se ke svému nápadu:
→– Нет в мире совершенства! – вздохнул Лис.
Но потом он вновь заговорил о том же:

„Můj život je jednotvárný. 
Honím slepice a lidé honí mne. →– Скучная у меня жизнь. 
Я охочусь за курами, а люди охотятся за мною.

Všechny slepice jsou si navzájem podobné a také lidé jsou 
si podobní. 
→Все куры одинаковы, и люди все одинаковы.

Trochu se proto nudím. 
Ale když si mě ochočíš, bude můj život jakoby prozářen 
sluncem. 
→И живется мне скучновато. 
Но если ты меня приручишь, моя жизнь словно солнцем озарится. 

Poznám zvuk kroků, který bude jiný než všechny ostatní.
→Твои шаги я стану различать среди тысяч других.

Ostatní kroky mě zahánějí pod zem. 
Ale tvůj krok mě jako hudba vyláká z doupěte. 
→ Заслышав людские шаги, я всегда убегаю и прячусь. 
Но твоя походка позовет меня, точно музыка, и я выйду 
из своего убежища.

A pak, podívej se! 
Vidíš tamhleta obilná pole? 
Nejím chléb. 
→ И потом – смотри! 
Видишь, вон там, в полях, зреет пшеница? 
Я не ем хлеба.

Obilí je pro mne zbytečné. 
Obilná pole mi nic nepřipomínají. 
→ Колосья мне не нужны. 
Пшеничные поля ни о чем мне не говорят. 

A to je smutné. 
Ale ty máš zlaté vlasy. 
→И это грустно! 
Но у тебя золотые волосы.

Bude to opravdu nádherné, až si mě ochočíš. 
Zlaté obilí mi tě bude připomínat.
→И как чудесно будет, когда ты меня приручишь! Золотая пшеница станет напоминать мне тебя.

 A já budu milovat šumění větru v obilí...“
Liška umlkla a dlouho se dívala na malého prince.
→ И я полюблю шелест колосьев на ветру…
Лис замолчал и долго смотрел на Маленького принца.

„Ochoč si mě, prosím!“ řekla.
„Velmi rád,“ odvětil malý princ, „ale nemám moc času. 
→→ Потом сказал:
– Пожалуйста… приручи меня!
– Я бы рад, – отвечал Маленький принц, – но у меня так мало времени. 

Musím objevit přátele a poznat spoustu věcí.“
„Známe jen ty věci, které si ochočíme,“ řekla liška. 
→ Мне еще надо найти друзей и узнать разные вещи.
– Узнать можно только те вещи, которые приручишь, – сказал Лис.

Lidé už nemají čas, aby něco poznávali.
Kupují u obchodníku věci úplně hotové. 
→ – У людей уже не хватает времени что-либо узнавать. 
Они покупают вещи готовыми в магазинах.

Ale poněvadž přátelé nejsou na prodej, nemají přátel.
→Но ведь нет таких магазинов, где торговали бы друзьями, и потому люди больше не имеют друзей.

Chceš-li přítele, ochoč si mě!“
„Co mám dělat?“ zeptal se malý princ.
→Если хочешь, чтобы у тебя был друг, приручи меня!
– А что для этого надо делать? – спросил Маленький принц.

„Musíš být hodně trpělivý,“ odpověděla liška. „Sedneš si nejprve kousek ode mne, takhle do trávy. 
→– Надо запастись терпеньем, – ответил Лис. 
– Сперва сядь вон там, поодаль, на траву – вот так. 

Já se budu na tebe po očku dívat, ale ty nebudeš nic říkat. Řeč je pramenem nedorozumění. 
→Я буду на тебя искоса поглядывать, а ты молчи. 
Слова только мешают понимать друг друга.

Každý den si však budeš moci sednout trochu blíž...“
Druhý den přišel malý princ zas.
→Но с каждым днем садись немножко ближе…
Назавтра Маленький принц вновь пришел на то же место.

„Bylo by lépe, kdybys přicházel vždycky ve stejnou hodinu,“ 
řekla liška. 
„Přijdeš-li například ve čtyři hodiny odpoledne, již od tří hodin budu šťastná. 
→И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. 
В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. 
Я узнаю цену счастью! 

Čím více čas pokročí, tím budu šťastnější. 
Ve čtyři hodiny budu už rozechvělá a neklidná; objevím cenu štěstí! 
→И чем ближе к назначенному часу, тем счастливее. 
В четыре часа я уже начну волноваться и тревожиться. 
Я узнаю цену счастью! 

Ale budeš-li přicházet v různou dobu, nebudu nikdy vědět, v kterou hodinu vyzdobit své srdce... Je třeba
zachovávat řád.“
→А если ты приходишь всякий раз в другое время, я не 
знаю, к какому часу готовить свое сердце…
Нужно соблюдать обряды.

„Co to je řád?“ řekl malý princ.
„To je také něco moc zapomenutého,“ odpověděla liška, 
→– А что такое обряды? – спросил Маленький принц.
– Это тоже нечто давно забытое, – объяснил Лис. 

„to, co odlišuje jeden den od druhého, jednu hodinu od druhé.
→→– Нечто такое, отчего один какой то день становится не похож на все другие дни, один час – на все другие часы. 

 Moji lovci například zachovávají také řád. 
→Вот, например, у моих охотников есть такой обряд: 

Tančí každý čtvrtek s děvčaty z vesnice. 
Každý čtvrtek je tedy nádherný den! Jdu na procházku až do vinice. 
→ по четвергам они танцуют с деревенскими девушками. 
И какой же это чудесный день – четверг! 
Я отправляюсь на прогулку и дохожу до самого виноградника.

Kdyby lovci tančili kdykoliv, všechny dny by se podobaly jeden druhému a neměla bych vůbec prázdniny.“
→ А если бы охотники танцевали когда придется, все дни 
были бы одинаковы и я никогда не знал бы отдыха.

Tak si malý princ ochočil lišku. 
A tu se přiblížila hodina odchodu.
„Ach budu plakat,“ řekla liška.
→Так Маленький принц приручил Лиса. 
И вот настал час прощанья.
– Я буду плакать о тебе, – вздохнул Лис.

„To je tvá vina,“ řekl malý princ. 
„Nepřál jsem ti nic zlého, 
ale tys chtěla, abych si tě ochočil...“
→– Ты сам виноват, – сказал Маленький принц. 
– Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно,
ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…

„Ovšem,“ řekla liška.
„Ale budeš plakat!“ namítl malý princ.
→– Да, конечно, – сказал Лис.
– Но ты будешь плакать!

„Budu plakat,“ řekla liška.
„Tak tím nic nezískáš!“
→– Да, конечно.
– Значит, тебе от этого плохо.

„Získám, vzpomeň si na tu barvu obilí.“
A potom dodala:
 „Jdi se podívat ještě jednou na růže. 
→– Нет, – возразил Лис, – мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.
Он умолк. Потом прибавил:
– Поди взгляни еще раз на розы.

Pochopíš, že ta tvá je jediná na světě.
Přijdeš mi dát sbohem a já ti dám dárek - tajemství.“
→Ты поймешь, что твоя роза – единственная в мире. 
А когда вернешься, чтобы проститься со мной, я открою 
тебе один секрет.

Malý princ odběhl podívat se znovu na růže.
„Vy se mé růži nepodobáte, vy ještě nic nejste,“ řekl jim. 
→ Маленький принц пошел взглянуть на розы.
– Вы ничуть не похожи на мою розу, – сказал он им. – Вы еще ничто.

„Nikdo si vás neochočil a vy jste si taky nikoho neochočily. 
→ Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. 

Jste takové, jaká byla má liška. 
Byla to jen liška podobná statisícům jiných lišek. 
→Таким был прежде мой Лис. 
Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц.

Ale stala se z ní má přítelkyně a teď je pro mne jediná na světě.“
A růže byly celé zaražené.
→Но я с ним подружился, и теперь он – единственный в целом свете.
Розы очень смутились.

„Jste krásné, ale jste prázdné,“ pokračoval.
 „Není možné pro vás umřít. 
→– Вы красивые, но пустые, – продолжал Маленький принц. – Ради вас не захочется умереть.

Pravda, o mé růži by si obyčejný chodec myslel, že se vám 
podobá. 
Ale ona jediná je důležitější než vy všechny, protože právě ji jsem zaléval. 
→Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. 
Но мне она одна дороже всех вас. 
Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день.

Protože ji jsem dával pod poklop. Protože ji jsem chránil zástěnou. 
→Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. 
Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра.

Protože jí jsem pozabíjel housenky (kromě dvou nebo tří, z 
kterých budou motýli).
→Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки.

Protože právě ji jsem poslouchal, jak naříkala nebo se chlubila, nebo dokonce někdy mlčela.
→Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. 

Protože je to má růže.“ A vrátil se k lišce.
→Она – моя. И Маленький принц возвратился к Лису.

„Sbohem...,“ řekl.
„Sbohem,“ řekla liška. 
„Tady je to mé tajemství, úplně prostinké: →– Прощай… – сказал он.
– Прощай, – сказал Лис.
 – Вот мой секрет, он очень прост: 

správně vidíme jen srdcem.
Co je důležité, je očím neviditelné.“
→зорко одно лишь сердце. 
Самого главного глазами не увидишь.

„Co je důležité, je očím neviditelné,“ opakoval malý princ, aby si to zapamatoval.
→– Самого главного глазами не увидишь, – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.

„A pro ten čas, který jsi své růži věnoval, je ta tvá růže tak důležitá.“
→– Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.

„A pro ten čas, který jsem své růži věnoval...,“ řekl malý princ, aby si to zapamatoval.
→– Потому что я отдавал ей всю душу… – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.

„Lidé zapomněli na tuto pravdu,“ řekla liška. „Ale ty na ni nesmíš zapomenout. 
→– Люди забыли эту истину, – сказал Лис, – но ты не забывай: 

Stáváš se navždy zodpovědným za to, cos k sobě připoutal. 
→ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.

Jsi zodpovědný za svou růži...“
Jsem zodpovědný za svou růži...,“ opakoval malý princ, aby si to zapamatoval.
→ Ты в ответе за твою розу.
– Я в ответе за мою розу… – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.

                                    - XXII - 

„Dobrý den,“ pozdravil malý princ.
„Dobrý den,“ řekl výhybkář.
→– Добрый день, – сказал Маленький принц.
– Добрый день, – отозвался стрелочник.

„Co tu děláš?“ zeptal se malý princ.
→– Что ты здесь делаешь? – спросил Маленький принц.

„Třídím cestující po tisícových balících,“ řekl výhybkář.
„Vypravuji vlaky a ty je odvážejí hned napravo, hned nalevo.“
→– Сортирую пассажиров, – отвечал стрелочник. – Отправляю их в поездах по тысяче человек за раз – один поезд направо, другой налево.

A osvětlený rychlík, dunící jako hrom, otřásal domkem výhybkáře.
→И скорый поезд, сверкая освещенными окнами, с громом промчался мимо, и будка стрелочника вся задрожала.

„Mají náramně naspěch,“ řekl malý princ. „Co hledají?“
„To neví ani člověk na lokomotivě,“ odpověděl výhybkář.
→– Как они спешат, – удивился Маленький принц. – Чего они ищут?
– Даже сам машинист этого не знает, – сказал стрелочник.

A druhý osvětlený rychlík zaduněl v opačném směru.
„To se už vracejí?“ ptal se malý princ.
→И в другую сторону, сверкая огнями, с громом пронесся еще один скорый поезд.
– Они уже возвращаются? – спросил Маленький принц.

„To nejsou oni,“ řekl výhybkář.
 „To jsou zase jiní.“
„Nebyli snad spokojeni tam, kde byli?“
→– Нет, это другие, – сказал стрелочник. 
– Это встречный.
– Им было нехорошо там, где они были прежде?

„Nikde nejsme spokojeni tam, kde jsme,“ vysvětloval výhybkář.
A jako hrom zaduněl třetí osvětlený rychlík.
→– Там хорошо, где нас нет, – сказал стрелочник.
И прогремел, сверкая, третий скорый поезд.

„To jedou za těmi prvními cestujícími?“ zeptal se malý princ.
Nejedou vůbec za ničím,“ řekl výhybkář. 
„Ve vlaku spí nebo zívají.
→– Они хотят догнать тех, первых? – спросил Маленький принц.
– Ничего они не хотят, – сказал стрелочник. 
– Они спят в вагонах или просто сидят и зевают. 
Jen děti mají nos přitisknutý na okna.“
„Jedině děti vědí, co hledají,“ pravil malý princ. 
→Одни только дети прижимаются носами к окнам.
– Одни только дети знают, чего ищут, – промолвил Маленький принц. 

„Ztrácejí čas pro hadrovou panenku, panenka
začne být pro ně hrozně důležitá, a když jim ji někdo vezme, pláčou...“
→– Они отдают всю душу тряпочной кукле, и она становится им очень-очень дорога, и если ее у них отнимут, дети
плачут…

„Mají štěstí,“ řekl výhybkář.
→– Их счастье, – сказал стрелочник.

                                               -XXIII-

„Dobrý den,“ pozdravil malý princ.
„Dobrý den,“ řekl obchodník.
→– Добрый день, – сказал Маленький принц.
– Добрый день, – ответил торговец.

Byl to obchodník se znamenitými pilulkami utišujícími žízeň. Když člověk polkne jednu týdně, nemusí už pít.
→Он торговал усовершенствованными пилюлями, которые утоляют жажду. 
Проглотишь такую пилюлю – и потом целую неделю не хочется пить.

„Proč to prodáváš?“ zeptal se malý princ.
„Je to velká úspora času,“ odpověděl obchodník. 
„Znalci to vypočítali. 
→– Для чего ты их продаешь? – спросил Маленький принц.
– От них большая экономия времени, – ответил торговец. 
– По подсчетам специалистов, 

Ušetří se padesát tři minuty za týden.“
„A co se udělá s těmito padesáti třemi minutami?“
→можно сэкономить пятьдесят три минуты в неделю.
– А что делать в эти пятьдесят три минуты?

„Co kdo chce...“
Kdybych já měl padesát tři minuty nazbyt, řekl si malý princ, šel bych docela pomaloučku ke studánce...
→– Да что хочешь.
«Будь у меня пятьдесят три минуты свободных, – подумал Маленький принц, – я бы просто-напросто пошел к роднику…»

                                           -XXIV-

Bylo to už osmý den, co se mi na poušti porouchal motor, a když jsem poslouchal historii o obchodníkovi, pil jsem poslední kapku ze své zásoby vody.
→Миновала неделя с тех пор, как я потерпел аварию, и, слушая про торговца пилюлями, я выпил последний глоток воды.

„Víš,“ řekl jsem malému princi, „ty tvé vzpomínky jsou moc hezké, ale já jsem ještě neopravil letadlo, nemám už co pít, a byl bych také šťasten, kdybych mohl jít docela pomaloučku ke studánce.“
→– Да, – сказал я Маленькому принцу, – все, что ты рассказываешь, очень интересно, но я еще не починил свой самолет, у меня не осталось ни капли воды, и я тоже был бы счастлив, если бы мог просто-напросто пойти к роднику.

„Moje přítelkyně liška...,“ řekl mi.
„Človíčku, už nejde o lišku.“
„Proč?“
„Protože umřeme žízní...“
→– Лис, с которым я подружился…
– Милый мой, мне сейчас не до Лиса!
– Почему?
– Да потому, что придется умереть от жажды…

Nepochopil, proč takhle uvažuji a odpověděl mi:
„Je dobře, když jsme měli přítele, i když máme umřít. 
→Он не понял, какая тут связь. Он возразил:
– Хорошо, когда есть друг, пусть даже надо умереть. 

Já jsem hrozně rád, že jsem měl přítelkyni lišku...“
Neuvědomuje si nebezpečí, řekl jsem si. 
Nemá nikdy hlad ani žízeň. 
→Вот я очень рад, что дружил с Лисом…
«Он не понимает, как велика опасность. 
Он никогда не испытывал ни голода, ни жажды.

Stačí mu trochu slunce...
Ale podíval se na mne a odpověděl na mou myšlenku:
→Ему довольно солнечного луча…»
Я не сказал этого вслух, только подумал. 

„Mám taky žízeň... hledejme studnu...“
Mávl jsem unaveně rukou: 
→ Но Маленький принц посмотрел на меня – и про-
молвил:
– Мне тоже хочется пить… пойдем поищем колодец…
Я устало развел руками: 

nemá vůbec smysl hledat studnu nazdařbůh v nekonečné poušti.
→что толку наугад искать колодцы в бескрайней пустыне?

Přesto jsme se dali na cestu. 
Když jsme tak kráčeli celé hodiny mlčky, snesla se noc a začaly
se rozžíhat hvězdy. 
→Но всетаки мы пустились в путь.
Долгие часы мы шли молча; наконец стемнело, и в небе стали загораться звезды.

Viděl jsem je jako ve snu, protože jsem měl ze žízně trochu horečku.
Slova malého prince mi tančila v mysli.
→ От жажды меня немного лихорадило, и я видел их будто во сне. 
Мне все вспоминались слова Маленького принца, и я спросил:

„Tak ty máš také žízeň?“ zeptal jsem se ho.
Neodpověděl mi na otázku. Řekl pouze:
„Voda může dělat dobře i srdci...“
→– Значит, и ты тоже знаешь, что такое жажда?
Но он не ответил. Он сказал просто:
– Вода бывает нужна и сердцу…

Nerozuměl jsem jeho odpovědi, ale mlčel jsem... 
Dobře jsem věděl, že se ho nesmím ptát.
→Ich verstand seine Worte nicht, aber ich schwieg … 
Ich wußte gut, daß man ihn nicht fragen durfte.

Byl unaven. 
Sedl si. 
Já jsem si sedl vedle něho. 
Chvíli mlčel a pak ještě řekl:
→Он устал. 
Опустился на песок.
 Я сел рядом. 
Помолчали. Потом он сказал:

„Hvězdy jsou krásné, protože je na nich květina, kterou není vidět...“
„Ano, jistě,“ řekl jsem a mlčky jsem pozoroval vlny písku ve svitu měsíce.
→– Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно…
– Да, конечно, – сказал я только, глядя на волнистый песок, освещенный луною.

„Poušť je krásná...,“ dodal.
A měl pravdu. Vždycky jsem miloval poušť. 
→– И пустыня красивая… – прибавил Маленький принц.
Это правда. Мне всегда нравилось в пустыне.

Usedneme na pískový přesyp... 
Nevidíme nic...
Neslyšíme nic... 
A přece něco září v tichu...
→ Сидишь на песчаной дюне. 
Ничего не видно.
Ничего не слышно. 
И все же в тишине что-то светится…

„Poušť je krásná právě tím, že někde skrývá studnu...,“ řekl malý princ.
→– Знаешь, отчего хороша пустыня? – сказал он. – Где-то в ней скрываются родники…

Byl jsem překvapen, že pojednou chápu to tajemné záření písku. Když jsem byl malým chlapcem, bydlil jsem ve starobylém domě a pověst vyprávěla, že je tam zakopán poklad.
→Я был поражен, вдруг я понял, что означает таинственный свет, исходящий от песков. 
Когда-то, маленьким мальчиком, я жил в старом-престаром доме – рассказывали, будто в нем запрятан клад.

Nikdy jej ovšem nikdo nedovedl objevit a snad jej ani nehledal. Ale dodával kouzlo celému tomu domu. 
→Разумеется, никто его так и не открыл, а может быть, никто никогда его и не искал.
Но из-за него дом был словно заколдован: 

Můj dům skrýval ve svých hlubinách tajemství..
„Ano,“ řekl jsem malému princi, „ať už je to dům, hvězdy nebo poušť, to, co je dělá
krásnými, je neviditelné!
→ в сердце своем он скрывал тайну…
– Да, – сказал я. – Будь то дом, звезды или пустыня – самое прекрасное в них то, чего не увидишь глазами.

„Jsem rád, že souhlasíš s mou liškou,“ pravil.
Poněvadž malý princ usínal, vzal jsem ho do náruče a vydal jsem se znovu na cestu. 
→– Я очень рад, что ты согласен с моим другом Лисом, – отозвался Маленький принц.
Потом он уснул, я взял его на руки и пошел дальше. 

Byl jsem dojat. 
Měl jsem pocit, jako bych nesl křehký poklad. 
Zdálo se mi dokonce, že není na Zemi nic křehčího. 
→ Я был взволнован. 
Мне казалось – я несу хрупкое сокровище. 
Мне казалось даже, что ничего более хрупкого нет на нашей Земле.

Ve svitu měsíce jsem pozoroval to bledé čelo, zavřené oči, 
kadeře chvějící se ve větru a říkal jsem si: 
Co zde vidím, je jen skořápka.
→При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на 
сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос,
которые перебирал ветер, и говорил себе: все это лишь оболочка.

To nejdůležitější je neviditelné... 
A poněvadž se jeho pootevřené rty slabě usmívaly, řekl jsem si také: →Самое главное – то, чего не увидишь глазами…
Его полуоткрытые губы дрогнули в улыбке, и я сказал себе еще:

Co mě na spícím malém princi tolik dojímá, je jeho věrnost ke květině, ten obraz růže, který v něm září jako plamínek
lampy, i když spí... 
→трогательней всего в этом спящем Маленьком принце 
его верность цветку, образ розы, который сияет в нем,
 словно пламя светильника, даже когда он спит… 

A tušil jsem, že je ještě křehčí. Lampy musíme dobře 
chránit: stačí závan větru a lampa zhasne...
→И я понял, что он еще более хрупок, чем кажется. Светильники надо беречь: 
порыв ветра может погасить их…

A jak jsem tak kráčel, objevil jsem na úsvitě studnu.
→Так я шел – и на рассвете дошел до колодца.

                                        - XXV -

„Lidé se natlačí do rychlíků,“ řekl malý princ, ale potom už nevědí, co hledají. 
→– Люди забираются в скорые поезда, но они уже сами не понимают, чего ищут, – сказал Маленький принц.

A tak se rozčilují a točí se kolem dokola...“
A dodal:
„Nestojí to za to...“
→ – Поэтому они не знают покоя и бросаются то в одну сторону, то в другую…
Потом прибавил:
– И все напрасно…

Studna, ke které jsme přišli, se nepodobala saharským studnám. Studny na Sahaře jsou pouhé jámy vyhloubené v písku. 
→А это был самый настоящий деревенский колодец. 
Но поблизости не было никакой деревни, и я подумал, что это сон.

Tahle se podobala studni na vesnici. 
Ale nebyla tam žádná vesnice a myslil jsem, že se mi to jen zdá.
→А это был самый настоящий деревенский колодец. 
Но поблизости не было никакой деревни, и я подумал, что это сон.

„To je zvláštní,“ řekl jsem malému princi, „všechno je připraveno: rumpál, vědro i provaz...“
Zasmál se, dotkl se provazu a uvedl rumpál do pohybu. 
→– Как странно, – сказал я Маленькому принцу, – тут все приготовлено: и ворот, и ведро, и веревка…
Он засмеялся, тронул веревку, стал раскручивать ворот. 

A rumpál skřípal, jako skřípe stará korouhvička, když vítr dlouho spal.
Slyšíš,“ řekl malý princ, „probouzíme tuto studnu a ona zpívá...“
→И ворот заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии.
– Слышишь? – сказал Маленький принц. – Мы разбудили колодец, и он запел…

Nechtěl jsem, aby se namáhal.
„Počkej,“ řekl jsem mu, 
„pro tebe je to příliš těžké.“
→Я боялся, что он устанет.
– Я сам зачерпну воды, – сказал я, 
– тебе это не под силу.

Pomalu jsem vytahoval vědro až k okraji. 
Postavil jsem je na roubení pěkně do rovnováhy. 
→Медленно вытащил я полное ведро 
и надежно поставил его на каменный край колодца. 

V uších mi stále zněl zpěv rumpálu a ve vodě, která se dosud chvěla, jsem viděl chvějící se slunce.
→ В ушах у меня еще отдавалось пенье скрипучего ворота, вода в ведре еще дрожала, и в ней дрожали солнечные 
зайчики.

„Toužím po té vodě,“ řekl malý princ, 
„dej mi, prosím, napít...“
A tu jsem pochopil, co hledal.
→→– Мне хочется глотнуть этой воды, – промолвил Маленький принц. 
– Дай мне напиться…
И я понял, что он искал!

Zvedl jsem vědro až k jeho rtům. 
Pil se zavřenýma očima. 
Bylo to líbezné jako sváteční den.
→Я поднес ведро к его губам. 
Он пил, закрыв глаза. 
Это было как самый прекрасный пир.

Ale tato voda byla docela něco jiného než obyčejný pokrm. Zrodila se z pochodu pod hvězdnou oblohou, ze zpěvu 
rumpálu a z úsilí mých paží. 
Byla srdci tak milá jako nějaký dárek. 
→Вода эта была не простая. 
Она родилась из долгого пути под звездами, из скрипа ворота, из усилий моих рук. 
Она была, как подарок сердцу.

Když jsem byl malý chlapec, světlo vánočního stromku a něha úsměvů, to vše dodávalo vždycky zvláštní záři vánočnímu dárku, který jsem dostal.
→Когда я был маленький, так светились для меня рождественские подарки: сияньем свеч на елке, пеньем 
органа в час полночной мессы, ласковыми улыбками.

„U vás lidé pěstují pět tisíc růží v jedné zahradě,“ řekl malý princ, „a přece tam nenalézají to, co hledají...“
→– На твоей планете, – сказал Маленький принц, – люди выращивают в одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут…

„Nenalézají...,“ odpověděl jsem.
„A přesto by mohli najít, co hledají, v jediné růži nebo v trošce vody...“
→– Не находят, – согласился я.
– А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе, в глотке воды…

„Jistě,“ odpověděl jsem.
A malý princ dodal:
„Ale oči jsou slepé. 
Musíme hledat srdcem.“
→– Да, конечно, – согласился я.
И Маленький принц сказал:
– Но глаза слепы. 
Искать надо сердцем.

Napil jsem se. 
Dobře se mi dýchalo. 
Písek má za úsvitu barvu medu. 
→Я выпил воды. 
Дышалось легко. 
На рассвете песок становится золотой, как мед. 

Radoval jsem se i z té medové barvy.
Proč jen jsem pocítil tíseň...
„Musíš dodržet slib,“ řekl tichounce malý princ a zase si sedl ke mně.
→И от этого тоже я был счастлив. 
С чего бы мне грустить?..
– Ты должен сдержать слово, – мягко сказал Маленький принц, снова садясь рядом со мною.

„Jaký slib?“
„Víš, náhubek pro beránka... 
jsem zodpovědný za tu květinu!“
Vytáhl jsem z kapsy své náčrty. 
→– Какое слово?
– Помнишь, ты обещал… намордник для моего барашка… 
Я ведь в ответе за тот цветок.
Я достал из кармана свои рисунки.

Malý princ je uviděl a zasmál se:
„Ty tvé baobaby se trochu podobají hlávkám zelí...“
→Маленький принц поглядел на них и засмеялся:
– Баобабы у тебя похожи на капусту…

„Ó!“ 
A já na ně byl tak hrdý!
→А я-то так гордился своими баобабами!

„Ta tvá liška... její uši... ty se trochu podobají růžkům... a jsou hrozně dlouhé!“
A znovu se zasmál.
„Jsi nespravedlivý, človíčku, neuměl jsem kreslit nic jiného než zavřené a otevřené hroznýše.
→– А у лисицы твоей уши… точно рога! И какие длинные!
И он опять засмеялся.
– Ты несправедлив, дружок. Я ведь никогда и не умел рисовать – разве только удавов снаружи и изнутри.

„Ale to bude dobré,“ řekl, 
„děti jsou chápavé.“
Nakreslil jsem mu tedy náhubek. 
→– Ну ничего, – успокоил он меня. 
– Дети и так поймут.
И я нарисовал намордник для барашка.

Když jsem mu ho podával, měl jsem srdce sevřené:
„Ty máš nějaké plány, které neznám...“
Ale neodpověděl mi na to. 
→Я отдал рисунок Маленькому принцу, и сердце у меня сжалось.
– Ты что-то задумал и не говоришь мне…
Но он не ответил.

ŘEKL:
„Víš, můj příchod na Zemi... zítra bude jeho výročí...“
Chvilku mlčel a potom ještě dodal:
→– Знаешь, – сказал он, – завтра исполнится год, как я попал к вам на Землю…
И умолк. Потом прибавил:

„Spadl jsem nedaleko odtud...“
A začervenal se.
Znovu jsem pocítil, aniž jsem věděl proč, zvláštní bolest. 
→– Я упал совсем близко отсюда…
И покраснел.
И опять, бог весть почему, тяжело стало у меня на душе.

Přesto mi napadla otázka:
„Tak to není náhodou, že ses procházel tenkrát ráno, když jsem tě před týdnem poznal, jen tak sám, na tisíce mil ode všech obydlených krajů! 
→Все-таки я спросил:
– Значит, неделю назад, в то утро, когда мы познакомились, ты не случайно бродил тут совсем один, за тысячу миль от человеческого жилья?

Vracel ses k místu, kam jsi spadl?“
Malý princ se opět začervenal.
A váhavě jsem dodal:
→Ты возвращался к тому месту, где тогда упал?
Маленький принц покраснел еще сильнее.
А я прибавил нерешительно:

„Snad kvůli tomu výročí?...“ Malý princ se znovu začervenal. Nikdy neodpovídal na otázky, ale když se někdo červená,
znamená to „ano“, viďte?
– Может быть, это потому, что исполняется год?..
И снова он покраснел. Он не ответил ни на один мой вопрос, но ведь когда краснеешь, это
значит «да», не так ли?

„Ach!“ řekl jsem. „Mám strach...“
Ale on odpověděl:
„Musíš teď pracovat. 
Musíš se vrátit ke svému stroji. 
→– Мне страшно… – со вздохом начал я.
Но он сказал:
– Пора тебе приниматься за работу. 
Иди к своей машине.

Budu tady na tebe čekat. 
Vrať se zítra večer...“
Nebyl jsem však uklidněn. 
→буду ждать тебя здесь. 
Возвращайся завтра вечером…
Однако мне не стало спокойнее. 

Vzpomněl jsem si na lišku. 
Člověk se vydává v nebezpečí, že bude trochu plakat, když se nechal ochočit...
→Я вспомнил о Лисе. 
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать.

                                            - XXVI -

Vedle studný stála stará, pobořená kamenná zeď. 
→Неподалеку от колодца сохранились развалины древней каменной стены

Když jsem se druhý den večer vracel od své práce, viděl jsem zdálky malého prince, jak sedí nahoře, nohy svěšeny. 
→ На другой вечер, покончив с работой, я вернулся туда и 
еще издали увидел, что Маленький принц сидит на краю
стены, свесив ноги. 

A slyšel jsem, že říká:
„Tak ty už si na to nevzpomínáš? 
Tady to přece nebylo!“
→И услышал его голос:
– Разве ты не помнишь? – говорил он. 
– Это было совсем не здесь.

Nějaký hlas mu zřejmě odpověděl, protože malý princ namítl:
„Ale ano, je to ten den, ale ne to místo...“
→Наверно, кто-то ему отвечал, потому что он возразил:
– Ну да, это было ровно год назад, день в день, но только в другом месте…

Šel jsem dál ke zdi. 
Stále jsem nikoho neviděl ani neslyšel. 
Přesto malý princ někomu zase řekl:
→Я зашагал быстрей. 
Но нигде у стены я больше никого не видел и не слышал. 
А между тем Маленький принц снова ответил кому-то:

„...Jistě. 
Uvidíš, kde začíná v písku moje stopa. 
Jen tam na mne čekej. 
Budu tam dnes v noci.“
→– Ну, конечно. 
Ты найдешь мои следы на песке. 
И тогда жди. 
Сегодня ночью я туда приду.

Byl jsem už jen dvacet metrů od zdi a stále jsem nic neviděl. 
Po chvíli mlčení malý princ ještě dodal:
→До стены оставалось двадцать метров, а я все еще ничего не видел.
После недолгого молчания Маленький принц спросил:

„Máš dobrý jed?
Jsi jist, že mě nenecháš dlouho trpět?“
Zastavil jsem se, srdce se mi sevřelo, ale stále jsem tomu nerozuměl.
→– А у тебя хороший яд? 
Ты не заставишь меня долго мучиться?
Я остановился, и сердце мое сжалось, но я все еще не понимал.

„A teď jdi pryč!“ řekl. „...Já chci zase dolů!“
Podíval jsem se dolů ke zdi a vyskočil jsem! Proti malému 
princi se tam zvedal jeden z těch žlutých hadů, kteří vás v půlminutě sprovodí ze světa. 
→У подножья стены, подняв голову к Маленькому принцу, свернулась желтая змейка, из тех, чей укус убивает в полминуты. 

Sáhl jsem do kapsy pro revolver a rozběhl jsem se. 
Ale had, sotva mě zaslechl, vklouzl tiše do písku, jako opadá tryskající pramen, a bez velkého spěchu se 
protáhl mezi kameny, zanechávaje za sebou lehký kovový
šelest.
→Нащупывая в кармане револьвер, я бегом бросился к ней, но при звуке шагов змейка тихо заструилась по песку,
словно умирающий ручеек, и с еле слышным металлически звоном неторопливо скрылась меж камней.

Doběhl jsem ke zdi právě včas, abych zachytil do náruče svého malého prince, bledého jako sníh.
→Я подбежал к стене как раз вовремя, чтобы подхватить моего Маленького принца. 
Он был белее снега.

„Copak to znamená? Ty se teď dáváš do řeči s hady?“
Sundal jsem mu zlatě žlutý šátek, který věčně nosil na krku. →– Что это тебе вздумалось, малыш! – воскликнул я. 
– Чего ради ты заводишь разговоры со змеями?
Я развязал его неизменный золотой шарф. 

Smočil jsem mu spánky a dal jsem mu napít. 
Neodvažoval jsem se ho teď už na nic ptát.
Díval se na mne vážně a objal mě kolem krku. 
→Смочил ему виски и заставил выпить воды. 
Но я не смел больше ни о чем спрашивать. 
Он серьезно посмотрел на меня и обвил мою шею руками.

Cítil jsem jeho srdce tlouci jako srdíčko postřeleného, umírajícího ptáčka.
→Я услышал, как бьется его сердце, словно у подстреленной птицы. 

Řekl mi:
„To jsem rád, žes přišel na to, co tvému stroji chybí. Budeš moci domů...“
→Он сказал:
– Я рад, что ты нашел, в чем там была беда с твоей машиной. Теперь ты можешь вернуться домой…

„Jak to víš?“
Právě jsem mu přicházel oznámit, že proti všemu očekávání se mi práce zdařila. 
Neodpověděl na mou otázku, ale dodal:
→– Откуда ты знаешь?!
Я как раз собирался сказать ему, что, вопреки всем ожиданиям, мне удалось исправить самолет!
Он не ответил, он только сказал:

„Já se dnes také vrátím domů...“
Potom připojil posmutněle:
„Mám to mnohem dál... A mnohem nesnadnější...“
→– И я тоже сегодня вернусь домой.
Потом прибавил печально:
– Это гораздо дальше… и гораздо труднее…

Dobře jsem cítil, že se děje něco neobyčejného. 
Tiskl jsem ho v náručí jako malé dítě, a přesto se mi zdálo, 
že sklouzává někam dolů do propasti a že nemohu nic udělat, abych ho zadržel...
→Все было как-то странно. 
Я крепко обнимал его, точно малого ребенка, и, однако, 
мне казалось, будто он ускользает, проваливается в бездну, и я не в силах его удержать…

Jeho pohled byl vážný, zahleděný do veliké dálky:
„Mám od tebe beránka. Mám bedýnku pro toho beránka. A náhubek...“
→Он задумчиво смотрел куда-то вдаль.
– У меня останется твой барашек. И ящик для барашка. 
И намордник…

A tesklivě se usmál.
Dlouho jsem čekal. 
Cítil jsem, jak se mu krev pomalu vrací do žil.
→И он печально улыбнулся.
Я долго ждал. 
Он словно бы приходил в себя.

„Tys měl strach, človíčku...“
Měl strach, toť se ví! Ale lehounce se zasmál:
→– Ты напугался, малыш…
Ну еще бы не напугаться! 
Но он тихонько засмеялся:

„Dnes večer se budu bát ještě mnohem víc...“
Znovu mě zamrazilo pocitem něčeho nenapravitelného. 
→– Сегодня вечером мне будет куда страшнее…
И снова меня оледенило предчувствие непоправимой беды. 

Uvědomil jsem si, jak by to bylo hrozné, kdybych už nikdy neslyšel ten smích. 
Byl mi studánkou v poušti.
→Неужели, неужели я никогда больше не услышу, как 
он смеется? 
Этот смех для меня – точно родник в пустыне.

„Človíčku, chci tě ještě slyšet se smát...“
Malý princ mi však řekl:
„Dnes v noci tomu bude rok. 
→– Малыш, я хочу еще послушать, как ты смеешься…
Но он сказал:
– Сегодня ночью исполнится год.

Má hvězda bude právě nad místem, kam jsem loni spadl...“
„Človíčku, viď, že je to zlý sen, to s tím hadem, se schůzkou a s hvězdou?...“
→ Моя звезда станет как раз над тем местом, где я упал год
назад…
– Послушай, малыш, ведь все это – и змея, и свиданье со звездой – просто дурной сон, правда?

Ale neodpověděl na tu otázku. Pravil:
„Nikdy nevidíme to, co je důležité...“
„Ovšem...“
"Yes, I know . . ."
→Но он не ответил.
– Самое главное – то, чего не увидишь глазами… – сказал он.
– Да, конечно…

„Je to jako s tou květinou. Máš-li v lásce květinu, která je na nějaké hvězdě, rád se v noci díváš do nebe. 
Všechny hvězdy rozkvétají květinami...“
„Ovšem...“
→– Это как с цветком. Если любишь цветок, что растет где-то на далекой звезде, хорошо но-
чью глядеть в небо. Все звезды расцветают.
– Да, конечно…

„Je to jako s tou vodou. Ta, které jsi mi dal napít, byla jako hudba, to pro ten rumpál a provaz... vzpomínáš si?... Byla tak dobrá...“
„Ovšem...“
→– Это как с водой. Когда ты дал мне напиться, та вода была как музыка, а все из-за ворота и
веревки… Помнишь? 
Она была очень хорошая.
– Да, конечно…

„V noci se budeš dívat na hvězdy. 
Ta moje je příliš malá, abych ti ji mohl ukázat. 
Je to tak lépe. 
→– Ночью ты посмотришь на звезды. 
Моя звезда очень маленькая, я не могу ее тебе показать. 
Так лучше.

Má hvězdička bude pro tebe jednou z mnoha hvězd. 
Budeš tedy rád pozorovat všechny hvězdy. 
Všechny budou tvými přítelkyněmi. 
A pak, dám ti dárek...“
→ Она будет для тебя просто – одна из звезд. 
И ты полюбишь смотреть на звезды… 
Все они станут тебе друзьями. 
И потом, я тебе кое-что подарю…

A znovu se zasmál.
„Ach človíčku můj zlatá, tak rád slyším tvůj smích!“
„Právě to bude můj dárek... bude to jako s tou vodou...“
→И он засмеялся.
– Ах, малыш, малыш, как я люблю, когда ты смеешься!
– Вот это и есть мой подарок… это будет, как с водой…

„Co tím myslíš?“
„Lidé mají své hvězdy, jenže ty nejsou stejné. Těm, kdo cestují, jsou průvodci. 
→– У каждого человека свои звезды. 
Одним – тем, кто странствует, – они указывают путь.

Pro druhé nejsou ničím jiným než malými světýlky. 
Pro jiné, pro vědce, znamenají problémy. 
Pro mého byznysmena byly zlatem. 
→Для других это просто маленькие огоньки. 
Для ученых они – как задача, которую надо решить.
Для моего дельца они – золото.

Ale všechny ty hvězdy mlčí. 
Ty budeš mít hvězdy, jaké nemá nikdo...“
„Co tím myslíš?“
→Но для всех этих людей звезды – немые. 
А у тебя будут совсем особенные звезды…
– Как так?

„Já budu na jedné z nich bydlit, budu se na jedné z nich smát, a 
až se podíváš v noci na oblohu, bude to pro tebe, jako by se 
smály všechny. 
→– Ты посмотришь ночью на небо, а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, – и ты услышишь, что все звезды смеются. 

Ty budeš mít hvězdy, které se umějí smát!“
A znovu se zasmál.
„Až se utěšíš (a člověk se vždycky utěší), budeš rád, že jsi mě poznal. 
→ У тебя будут звезды, которые умеют смеяться!
И он сам засмеялся.
– И когда ты утешишься (в конце концов всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то.

Budeš stále mým přítelem. 
Budeš mít chuť se smát se mnou. 
A někdy otevřeš okno, jen tak pro radost... 
→Ты всегда будешь мне другом. 
Тебе захочется посмеяться со мною. 
Иной раз ты воттак распахнешь окно, и тебе будет приятно…

Tvoji přátelé se budou strašně divit, až tě uvidí smát se při pohledu na nebe. 
→И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься,
глядя на небо. 

Řekneš jim: 
„Ano, hvězdy mě vždycky, rozesmějí!“ 
Budou myslet, že ses zbláznil.
 Vyvedu ti tak pěkný kousek...“
→А ты им скажешь: «Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!» 
И они подумают, что ты сошел с ума.
Вот какую злую шутку я с тобой сыграю.

A opět se zasmál.
„Bude to, jako kdybych ti dal místo hvězd spoustu rolniček, které se umějí smát...“
A znovu se zasmál. 
→И он опять засмеялся.
– Как будто вместо звезд я подарил тебе целую кучу смеющихся бубенцов…
Он опять засмеялся.

Potom zvážněl.
„Víš... ale dnes v noci... sem nechoď!“
„Nehnu se od tebe.“
→Потом снова стал серьезен:
– Знаешь… сегодня ночью… лучше не приходи.
– Я тебя не оставлю.

„Budu vypadat, jako by mě něco bolelo... trochu jako bych umíral. To už tak bývá. 
Nechoď se na to dívat, 
nestojí to za to...“
→– Тебе покажется, что мне больно… покажется даже, что я умираю. 
Так уж оно бывает. 
Неприходи, 
не надо.

„Nehnu se od tebe.“
Jemu to však dělalo starost.
„Víš... taky kvůli tomu hadovi. 
→Но он был чем-то озабочен.
– Видишь ли… 
это еще из-за змеи.

Tebe nesmí uštknout... 
Hadi jsou zlí. 
Mohou uštknout jen tak pro potěšení...“
„Nehnu se od tebe.“
→Вдруг она тебя ужалит… 
Змеи ведь злые. 
Кого-нибудь ужалить для них удовольствие.
– Я тебя не оставлю.

Ale něco ho uklidnilo:
„Pravda, na druhé uštknutí už nemají jed...“
Tu noc jsem neviděl, kdy se vydal na cestu. 
→Он вдруг успокоился:
– Правда, на двоих у нее не хватит яда…
В эту ночь я не заметил, как он ушел. 

Zmizel tiše.
Když jsem ho konečně dohonil, šel rychlým, odhodlaným krokem. Prohodil jen:
„Ach, ty jsi tady...“
→→Он ускользнул неслышно. 
Когда я наконец нагнал его, он шел быстрым, решительным шагом.
– А, это ты… – сказал он только.

A vzal mě za ruku. 
Ale znovu se znepokojil:
„Neudělals dobře. 
Zarmoutí tě to. 
→Und er nahm mich bei der Hand. 
Aber er quälte sich noch:
»Du hast recht getan. 
Es wird dir Schmerz bereiten. 

Budu vypadat jako mrtvý, ale nebude to pravda...“
Mlčel jsem.
„Víš, je to příliš daleko. 
→Тебе покажется, будто я умираю, но это неправда…
Я молчал.
– Видишь ли… это очень далеко. 

Nemohu s sebou brát tohle tělo.
Je moc těžké.“
Mlčel jsem.
Bude to jako stará opuštěná skořápka. 
→Мое тело слишком тяжелое. 
Мне его не унести.
Я молчал.
– Но это все равно, что сбросить старую оболочку.

Staré skořápky nejsou nic smutného...“
Mlčel jsem.
Poklesl trochu na mysli. 
Ale znovu to zkusil:
→Тут нет ничего печального…
Я молчал.
Он немного пал духом. 
Но все-таки сделал еще одно усилие:

„Víš, bude to pěkné. 
Já se budu také dívat na hvězdy. 
Všechny budou studny se zrezavělým rumpálem. 
Všechny mi budou dávat pít...“
→– Знаешь, будет очень славно. 
Я тоже стану смотреть на звезды.
 И все звезды будут точно старые колодцы со скрипучим воротом. 
И каждая даст мне напиться…

Mlčel jsem.
„To bude hezké! 
Ty budeš mít pět set miliónů rolniček, já pět set miliónů studánek...“
→Я молчал.
– Подумай, как забавно! У тебя будет пятьсот миллионов бубенцов, а у меня – пятьсот
миллионов родников…

A také se odmlčel, protože plakal...
„Tady to je. 
Nech mě jít kousek samotného.“
Posadil se, protože měl strach.
→И тут он тоже замолчал, потому что заплакал…
– Вот мы и пришли. 
Дай мне сделать еще шаг одному.
И он сел на песок, потому что ему стало страшно.

Dodal ještě:
„Víš... moje květina... jsem za ni zodpovědný! 
→Потом он сказал:
– Знаешь… моя роза… я за нее в ответе. 

Je tak slaboučká! 
A tak naivní. 
Má jen čtyři trny, aby ji chránily proti světu...“
→А она такая слабая! 
И такая простодушная. 
У нее только и есть что четыре жалких шипа, больше ей нечем защищаться от мира…

Sedl jsem si; neměl jsem už sílu stát. Řekl:
„Tak... To je všechno...“
Ještě jednou zaváhal, potom vstal.
→Я тоже сел, потому что у меня подкосились ноги. 
Он сказал: – Ну… вот и все…
Помедлил еще минуту и встал. 

Udělal krok. 
Já jsem nebyl schopen se pohnout.
U jeho kotníku se jen zablesklo cosi žlutého. 
→И сделал один только шаг. 
А я не мог шевельнуться.
Точно желтая молния мелькнула у его ног. 

Malý princ na okamžik znehybněl. 
Nevykřikl.
Klesl pomalu, jako padá strom. 
→→Мгновение он оставался недвижим. 
Не вскрикнул. 
Потом упал – медленно, как падает дерево. 

Byl tam písek, ani slyšet to nebylo.
→Медленно и неслышно, ведь песок приглушает
все звуки.

                                          - XXVII -

A dnes je tomu jistě už šest let... Dosud nikdy jsem tu příhodu nikomu nevyprávěl. 
Kamarádi, když jsem se s nimi zase shledal, byli velice rádi, že mě vidí živého.
→И вот прошло уже шесть лет… Я еще ни разу никому об этом не рассказывал. 
Когда я вернулся, товарищи рады были вновь увидеть меня живым и невредимым. 
 Já jsem byl smutný, ale říkal jsem jim: 
„To je jen únava.“ 
Nyní jsem se už trochu utěšil. Totiž... ne docela. 
→Грустно мне было, но я говорил им:
– Это я просто устал…
И все же понемногу я утешился. 
То есть… Не совсем.

Ale vím dobře, že se vrátil na svou planetu, neboť za svítání jsem jeho tělo už nenašel. 
→Но я знаю, он возвратился на свою планетку, ведь, когда рассвело, я не нашел на песке его тела. 

Nebylo tak těžké... Rád poslouchám za noci hvězdám. 
Je to jako pět set miliónů rolniček... 
Ale víte, něco tu není v pořádku. 
→Не такое уж оно было тяжелое. 
Апо ночам я люблю слушать звезды. 
Словно пятьсот миллионов бубенцов…

K náhubku, který jsem malému princi nakreslil, zapomněl jsem připojit řemínek. 
Nikdy ho asi nemohl beránkovi připnout. 
Říkávám si tedy: 
→Когда я рисовал намордник для барашка, я забыл про ремешок!
Маленький принц не сможет надеть его на барашка. 
И я спрашиваю себя:

Copak se asi na jeho planetě přihodilo? 
Je možné, že beránek spásl květinu... Hned si však pomyslím: To jistě ne!
→что-то делается там, на его планете? 
Вдруг барашек съел розу?
Иногда я говорю себе: «Нет, конечно, нет!

Malý princ ji přece dává každou noc pod skleněný poklop a beránka si dobře hlídá...
A tu jsem šťasten a všechny hvězdy se tiše smějí.
→ Маленький принц на ночь всегда накрывает розу 
стеклянным колпаком, и он очень следит за барашком…» 
Тогда я счастлив. И все звезды тихонько смеются.

Potom si zase říkám: Někdy je člověk roztržitý a hned se stane neštěstí. 
Jednou večer třeba malý princ zapomněl na skleněný poklop nebo se beránek za noci tiše vykradl... 
→А иногда я говорю себе: «Бываешь же порой рассеянным… тогда все может случиться!
Вдруг он как-нибудь вечером забыл про стеклянный колпак или барашек ночью втихомолку выбрался на волю…»

A tu se mi všechny rolničky mění v slzy!... 
V tom je velká záhada. 
→И тогда все бубенцы плачут…
Все это загадочно и непостижимо.

Pro mne jako pro vás, kteří máte malého prince rádi, nebude vesmír stejný, jestliže někde nějaký beránek, kterého neznáme,
spásl, nebo nespásl růži...
→→Вам, кто тоже полюбил Маленького принца, как и мне,
это совсем, совсем не все равно: весь мир становится для нас иным оттого, что где-то в безвестном уголке вселенной барашек, которого мы никогда не видели, быть может, съел не знакомую нам розу.

Podívejte se na nebe. Ptejte se: 
Spásl nebo nespásl beránek květinu? 
Uvidíte, jak se hned všechno změní...
→Взгляните на небо. И спросите себя: 
«Жива ли та роза или ее уже нет? Вдруг барашек ее съел?» 
И вы увидите: все станет по-другому…

A žádný dospělý nikdy nepochopí, že je to tak důležité.
→И никогда ни один взрослый не поймет, как это важно!

                                          - - -

A tady je pro mne ta nejkrásnější a nejsmutnější krajina na světě. 
Je stejná jako krajina na předcházející stránce, ale nakreslil jsem vám ji ještě jednou, abych vám ji dobře ukázal. 
→Это, по-моему, самое красивое и самое печальное место на свете. 
Этот же уголок пустыни нарисован и на предыдущей странице, но я нарисовал еще раз, чтобы вы получше его раз-глядели. 

Na tomto místě se malý princ na Zemi objevil a potom zmizel.
Zadívejte se pozorně na tuto krajinu, abyste ji bezpečně poznali, budete-li jednoho dne cestovat v Africe na poušti. 
→ Здесь Маленький принц впервые появился на Земле, а потом исчез.
Всмотритесь внимательней, чтобы непременно узнать это место, если когда-нибудь вы попадете в Африку, в пустыню.

A půjdete-li náhodou tudy, snažně vás prosím, nespěchejte,
postůjte chvilku přímo pod hvězdou! 
→Если вам случится тут проезжать, заклинаю вас, не спешите,
помедлите немного под этой звездой! 

A přijde-li k vám pak dítě a bude se smát, bude mít zlaté
vlásky a nebude odpovídat, když se ho budete ptát, snadno uhodnete, kdo to je.
→И если к вам подойдет маленький мальчик с золотыми 
волосами, если он будет звонко смеяться и ничего не ответит на ваши вопросы, вы, уж конечно, догадаетесь, кто он такой.

 Buďte tak hodní a nenechte mě tak smutného: rychle mi napište, že se vrátil...
→Тогда – очень прошу вас! – не забудьте утешить меня в моей печали, скорей напишите мне, что он вернулся...